Петр ЛЮКИМСОН
Имя депутата кнессета Орли Леви-Абуксис наверняка знакомо многим читателям «НН», но при этом большинство наших читателей вряд ли узнают ее по фотографии в газете или в телеэфире. Что, впрочем, не удивительно: дочь известного израильского политика Давида Леви, в недавнем прошлом фотомодель и популярная тележурналистка Орли Леви-Абуксис до сих пор никогда не давала интервью русскоязычным СМИ. А разговор с ней оказался интересным…
- Орли, думаю, вы не обидитесь, если я назову вас политической принцессой? Вы ведь дочь бывшего министра и депутата кнессета, а «Ликуд», как известно, партия «принцев» и «принцесс». Так почему же вы не связали свою политическую карьеру с этой партией?
- Знаете, я никогда не считала себя «принцессой». Вообще слова «принцесса» и «семья Леви» как-то не очень сочетаются друг с другом.
Но вы правы: долгое время я была членом «Ликуда» и не сомневалась, что если захочу заниматься политикой, то буду делать это именно в «Ликуде», кто бы ни стоял во главе этой партии. Но пришел 2005-й год… Как и многие, я была против плана Шарона об одностороннем уходе из Газы. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: этот план ведет нас к катастрофе. Когда Шарон объявил о референдуме в партии и заявил, что, как решат члены «Ликуда», так и будет, у меня появилась надежда на лучшее. Но Шарон попросту наплевал на результаты внутрипартийного референдума и продолжал действовать так, как считал нужным. Для меня это стало страшным ударом, и я ушла из партии.
- Но ведь потом Шарон ушел из «Ликуда» сам и увел в «Кадиму» своих сторонников. Что вам мешало вернуться в «Ликуд» после этого? И как вы оказались в НДИ, считающейся «русской» партией? Может, все дело в том, что, в отличие, скажем, от Ливнат и Ливни, вы были «принцессой» не ашкеназского, а «марокканского» происхождения?
- Мое «марокканское» происхождение, безусловно, влияло на отношение ко мне, но я бы не хотела сейчас об этом говорить. Буду откровенна: накануне праймериз в «Ликуде» мне предложили попробовать баллотироваться и заверили, что у меня есть все шансы получить реальное место в списке. Но я просто психологически не могла переступить через себя и вернуться. Затем ко мне поступило предложение войти в список партии «Наш дом Израиль». Я тогда вела передачу на Десятом канале, занималась социальной проблематикой. Мне сказали, что руководство НДИ намерено в следующей каденции серьезно усилить это направление своей деятельности и надеется на мою помощь. Признаюсь, я не спала две ночи… На примере отца, дяди и других членов нашей семьи я знала, что работа в политике отнимает у человека все время, и если я соглашусь, у моих детей больше не будет мамы – я не смогу ездить с ними на экскурсии, участвовать в их школьной жизни, проводить с ними свободное время… Все решили всплывшие в памяти слова отца: «Если у тебя есть возможность принести пользу обществу, ты не имеешь права от нее отказываться!». В общем, я приняла предложение «Нашего дома».
- То есть вы предпочли подлинно демократическую партию «Ликуд» партии, в которой все решает один человек, в которой у депутатов нет права ни на свое мнение, ни на свою позицию?
- Это расхожее представление об НДИ не соответствует действительности. Возможно, так считают люди, не имеющие понятия о том, как на самом деле идет работа в этой партии, но когда оказываешься в ней, понимаешь, что это совершенно не так. Да, генеральную линию партии определяет Ивет, но на то он и лидер. У меня, кстати, с этой линией никогда не было и нет никаких расхождений, здесь я абсолютная сторонница Либермана. Кроме того, в демократичном, как вы только что сказали, «Ликуде» дистанция между лидером партии и остальными депутатами огромна, особенно если лидер этот является премьер-министром. Чтобы с ним встретиться, надо пройти через множество бюрократических процедур, и нет никакой гарантии, что он выкажет интерес к той или иной твоей инициативе или законопроекту. У нас никакого барьера между лидером партии и остальными членами фракции практически нет. Любой депутат может прийти к Ивету, чтобы обсудить ту или иную свою идею, посоветоваться, попросить о поддержке, поспорить. Причем в любом случае разговор будет носить не официальный, а очень личностный, дружеский характер. И вот этот дух товарищества, который характерен для НДИ в целом, мне гораздо ближе, чем обманчивая демократичность «Ликуда».
- Кстати, насчет товарищества… Насколько уютно вы чувствуете себя в партии, где большинство депутатов и активистов говорят между собой по-русски?
- Ну, во-первых, если и большинство, то не абсолютное. Не забывайте, что 7 из 15 членов нашей фракции – коренные израильтяне. Каких-то проблем с общением, с несовпадением ментальностей у меня в партии не было, да и языкового барьера я не чувствую. Повторяю, у всех у нас очень теплые, дружеские отношения, а Софа Ландвер стала для меня за эти два года буквально родным человеком — я могу поделиться с ней любой своей проблемой. Так что чужой я себя во фракции точно не чувствую.
- Вы сказали, что пришли в политику решать социальные проблемы. Какие именно?
- Прежде всего — проблемы молодежи, так называемых трудных подростков…
- Вас волнует именно молодежь?
- Не забывайте, что я родилась, выросла и живу в Бейт-Шеане – городе, где социальных проблем полным-полно. Значительную часть его населения составляют репатрианты в первом, втором, или третьем поколении, и я вижу, что на самом деле не так уж важно, откуда прибыли эти люди, у всех у них по сути одни и те же проблемы, меняется разве что их форма. В то же время я уверена, что все эти проблемы так или иначе решаются. Я видела, как начали расцветать мои одноклассники после победы Бегина на выборах 1977 года, когда государство стало вкладывать средства в города развития. В этих городах заметно повысился уровень образования, появились различные бесплатные кружки… Многим подросткам кружки эти дали путевку в жизнь, без них ребята, не обделенные теми или иными талантами, вполне могли стать наркоманами и преступниками. Однако потом все это было почему-то свернуто. Сейчас занятия в кружках нередко стоят столько, что это не по карману не только малообеспеченным семьям, но и представителям среднего класса. Это нормально?! Зачем надо было отказываться от бесплатного внешкольного образования, если оно оправдывало себя и окупалось сторицей, давая обществу полноценных граждан? Возвращение бесплатных кружков, расширение бесплатной стоматологической помощи для всё более широких слоев населения, субсидирование оплаты детских садов, уменьшение разрыва между богатыми и бедными – вот те вопросы, которые меня волнуют. И, само собой, проблема социального жилья. Государственную квартиру не заменишь никакими пособиями на съем. Софа Ландвер за свою каденцию сделала в данной области очень много, но проблема все еще достаточно остра.
- Вопрос лишь в том, где взять деньги на это строительство…
- Я нашла ответ на этот вопрос. Помните Закон о приватизации социального жилья? Так вот, за последние годы тысячи людей выкупили свои социальные квартиры, что принесло государству сотни миллионов шекелей. По закону эти деньги должны были пойти на строительство нового социального жилья, но вместо этого их разбазарили на совершенно другие цели. Я отследила судьбу этих денег и намереваюсь добиться их использования по назначению. Есть и другие пути интенсификации строительства социального жилья. Например, можно бесплатно выделять подрядчикам государственную землю под строительство при условии, что определенная часть построенных ими квартир будет отдана под государственное жилье. Еще одна волнующая меня тема — дети, ставшие жертвами преступлений со стороны взрослых. Оказывается, семьи, которым присуждена компенсация от преступника, зачастую не получают ее, так как преступники отказываются платить. Именно с этим связан мой недавно поданный законопроект – в нем говорится, что в таких случаях назначенную судом компенсацию должно выплатить государство, а потом оно взыщет всю сумму с преступника.
- Орли, вы собираетесь продолжить свою политическую карьеру, став депутатом кнессета и в следующей каденции?
- Ну, вообще-то я думаю, что могла бы еще многое сделать на общественном поприще. Но вот мои девчонки категорически против, они хотят, чтобы их мама чаще бывала дома. Решать этот вопрос мы будем все вместе, всей семьей. Потому что любая женщина прежде всего жена и мать, а уже потом – все остальное.
