Преамбула
Я посчитал важным донести до моих читателей соображения, высказанные одним из «властителей дум» современного поколения политической элиты Франции. В переводе я постарался сохранить публицистический накал, свойственный оригиналу и блестящему (без всякого преувеличения) немецкому переводу, с которым я «консультировался», поскольку моих знаний французского для «прямого» перевода недостаточно.
* * *
Тот, кто отрицает геноцид*, должен быть наказан. Это в особенности касается турок, учинивших резню армян. Так дойдёт до всех, даже самых тупых или самых упёртых.
Но разве эти люди чего-то не понимают? Или всё же они лишь притворяются?
Закон, принятый Францией совсем недавно, предусматривает наказание за отрицание геноцида. Этот закон не заменит историю, давно известную, подробно описанную, неопровержимую историю: как армяне стали объектом систематического уничтожения.
Существует неимоверное количество исследовательской литературы на эту тему, созданной по горячим следам содеянного, на основании свидетельств многочисленных очевидцев и показаний самих преступников, таких, как турецкий генерал Ходжа Ильяс Сами. От Иегуды Бауэра до Рауля Хильберга, от учёных Яд Вашема до Ива Тернона и прочих — на свете нет ни одного сколько-нибудь серьёзного историка, подвергающего сомнению факт геноцида армян.
Иначе говоря, этим законом никто не пытается диктовать государственную истину. Никто из тех депутатов, кто голосовал за этот закон, не собирался подменять им труд историков и специалистов. Право жертвы на защиту от публичного оскорбления, в том числе — от оскорбления памяти безвинно убиенных, — вот всё, чего они добивались. В законе речь идёт не об Истории, а о Праве.
Закон на защите Истории
Попытки представить этот закон как меру, ограничивающую работу историков — ещё один аргумент, вызывающий безмерное удивление. До сих пор только отрицатели геноцида мешали работе историков. Это их выкрутасы, их идиотизм, их передёргивания, их подтасовки, их чудовищное, головоломное враньё выбивали из-под ног честных исследователей почву, на которой стоит храм науки.
А теперь появился закон, который охраняет и защищает историю, закон, осложняющий жизнь профессиональным лгунам, закон, предупреждающий общество: осторожно, перед вами — не эксперт, а шарлатан и мерзавец, разжигающий ненависть.
Неужели существует хоть один историк, всерьёз утверждающий, будто закон о запрете отрицания холокоста ограничивает его право на исторические исследования этого ужасного события? Неужели есть такие, кто верит, будто этот закон мешает научной свободе или не позволяет изучать проблематику этой темы? Неужели до сих пор кому-то неясно, что единственный тип, для которого этот закон — преграда, это тип «историка» вроде Ирвинга или Фориссона?
Правда и поле для фантазий
Всё сказанное прежде верно и для трагедии, обрушившейся на армян. Этот закон, утверждённый Сенатом — спасение для историков. Только теперь они смогут по-настоящему спокойно исследовать происшедшее. Я мог бы гордиться французскими сенаторами, если бы не маленькое «но». Кое-кто из них — только вообразите себе! — сомневался, одержимый чудовищными раздумьями: а не слишком ли мы «торопимся», признавая геноцид — с полным основанием, но на столетие позже, чем следовало бы! — геноцидом?!
Некоторые вопрошают: разве самой правды, голой, не приукрашенной ничем правды, безоговорочной и неоспоримой в своей наготе, — недостаточно, чтобы одержать верх над теми, кто пытается опровергнуть очевидное? Увы, такая позиция далеко не столь безупречна, как хотелось бы. Споры о том, что есть очевидное, а что — невероятное, ведутся философами с момента зарождения философии. И как раз в нашем случае необходимо — да-да, необходимо! — обезопасить правду законом.
Но почему же, зачем закон?! Затем, что турецкое государство — не отдельные турки, пусть даже облечённые властью, а государство, как институт, как субъект международного права — отказывается называть систематическое убийство армян геноцидом, последовательно и непреклонно, уже почти сто лет. И делают это, повторяю, не какие-то маргиналы, зацикленные на собственных измышлениях, а люди, опирающиеся на ресурсы многомиллионной страны, на дипломатию, на широчайшие возможности выкручивания рук и мести в государственном масштабе.
Представьте себе на мгновение, что ожидало бы жертв Катастрофы, если бы Германия после войны вела себя так же, как уже сто лет ведёт себя Турция? Вообразите себе глубину отчаяния и страданий людей, их бессильную ярость, если бы им пришлось иметь дело не с жалкой кучкой убогих и бесталанных сектантов от истории, а с могучей, непоколебимой и нераскаявшейся Германией, угрозами и шантажом вынуждающей всех своих соседей и партнёров отрицать и замалчивать истребление евреев. Именно таково сегодня положение армян, и хотя бы только поэтому они заслужили соответствующий закон!
Закон, запрещающий ложь
Надо, в конце концов, прекратить путать тёплое с мягким: хватит топить трагедию армян в ритуальных заклинаниях о недопустимости принятия «законов, регулирующих историю». Никакую историю этот закон не регулирует, не может и не должен.
Этот закон, вопреки чьим-либо опасениям, не откроет возможность принимать десятки или даже сотни абсурдных, а то и гнусных, постановлений, при помощи которых нам укажут, что мы должны думать о Варфоломеевской ночи, о сути колониализма, о рабстве, богохульстве и прочих бесчисленных поводах и предметах. Это закон о признании геноцида, и суть его иная. Этот закон для наказания тех, кто повторяет и умножает геноцид своей бессовестной, беспардонной ложью.
В истории, слава богу, не так уж много случаев геноцида — не сотни и даже не дюжина**. Три, может, четыре — наряду с армянами, евреями и руандийскими тутси, геноциду подверглись камбоджийцы. Именно для того, чтобы запретить уравнивать эти беспрецедентные злодеяния с прочими, и создан Закон, запрещающий отрицание геноцида. Этот закон, подобно знаку «Вход воспрещён! Опасно для жизни!», предупреждает наше коллективное сознание: осторожно, вы находитесь в шаге от того, чтобы открыть ящик Пандоры, из которого полезет на свет божий чёрт знает что. Называть этот закон «очередным актом политкорректности» — значит безмерно принижать его значение. Это невежественно и бесчестно.
Я надеюсь, что подобные соображения не встанут на пути закона при утверждении его в Сенате. Я верю, что сенаторы не позволят всяким псевдоисторикам запутать себя и не испугаются чувства мнимой ответственности.
© Бернар-Анри Леви
© Вадим Давыдов, пер. с нем.
*Геноцид (от греч. γένος — род, племя и лат. caedo — убиваю) — действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либонациональную, этническую, расовую илирелигиозную группу как таковую путём:
** Автор, скорее всего, подразумевает историю последнего столетия, а не историю человечества вообще.
Источник
Я посчитал важным донести до моих читателей соображения, высказанные одним из «властителей дум» современного поколения политической элиты Франции. В переводе я постарался сохранить публицистический накал, свойственный оригиналу и блестящему (без всякого преувеличения) немецкому переводу, с которым я «консультировался», поскольку моих знаний французского для «прямого» перевода недостаточно.
* * *
Тот, кто отрицает геноцид*, должен быть наказан. Это в особенности касается турок, учинивших резню армян. Так дойдёт до всех, даже самых тупых или самых упёртых.
Но разве эти люди чего-то не понимают? Или всё же они лишь притворяются?
Закон, принятый Францией совсем недавно, предусматривает наказание за отрицание геноцида. Этот закон не заменит историю, давно известную, подробно описанную, неопровержимую историю: как армяне стали объектом систематического уничтожения.
Существует неимоверное количество исследовательской литературы на эту тему, созданной по горячим следам содеянного, на основании свидетельств многочисленных очевидцев и показаний самих преступников, таких, как турецкий генерал Ходжа Ильяс Сами. От Иегуды Бауэра до Рауля Хильберга, от учёных Яд Вашема до Ива Тернона и прочих — на свете нет ни одного сколько-нибудь серьёзного историка, подвергающего сомнению факт геноцида армян.
Иначе говоря, этим законом никто не пытается диктовать государственную истину. Никто из тех депутатов, кто голосовал за этот закон, не собирался подменять им труд историков и специалистов. Право жертвы на защиту от публичного оскорбления, в том числе — от оскорбления памяти безвинно убиенных, — вот всё, чего они добивались. В законе речь идёт не об Истории, а о Праве.
Закон на защите Истории
Попытки представить этот закон как меру, ограничивающую работу историков — ещё один аргумент, вызывающий безмерное удивление. До сих пор только отрицатели геноцида мешали работе историков. Это их выкрутасы, их идиотизм, их передёргивания, их подтасовки, их чудовищное, головоломное враньё выбивали из-под ног честных исследователей почву, на которой стоит храм науки.
А теперь появился закон, который охраняет и защищает историю, закон, осложняющий жизнь профессиональным лгунам, закон, предупреждающий общество: осторожно, перед вами — не эксперт, а шарлатан и мерзавец, разжигающий ненависть.
Неужели существует хоть один историк, всерьёз утверждающий, будто закон о запрете отрицания холокоста ограничивает его право на исторические исследования этого ужасного события? Неужели есть такие, кто верит, будто этот закон мешает научной свободе или не позволяет изучать проблематику этой темы? Неужели до сих пор кому-то неясно, что единственный тип, для которого этот закон — преграда, это тип «историка» вроде Ирвинга или Фориссона?
Правда и поле для фантазий
Всё сказанное прежде верно и для трагедии, обрушившейся на армян. Этот закон, утверждённый Сенатом — спасение для историков. Только теперь они смогут по-настоящему спокойно исследовать происшедшее. Я мог бы гордиться французскими сенаторами, если бы не маленькое «но». Кое-кто из них — только вообразите себе! — сомневался, одержимый чудовищными раздумьями: а не слишком ли мы «торопимся», признавая геноцид — с полным основанием, но на столетие позже, чем следовало бы! — геноцидом?!
Некоторые вопрошают: разве самой правды, голой, не приукрашенной ничем правды, безоговорочной и неоспоримой в своей наготе, — недостаточно, чтобы одержать верх над теми, кто пытается опровергнуть очевидное? Увы, такая позиция далеко не столь безупречна, как хотелось бы. Споры о том, что есть очевидное, а что — невероятное, ведутся философами с момента зарождения философии. И как раз в нашем случае необходимо — да-да, необходимо! — обезопасить правду законом.
Но почему же, зачем закон?! Затем, что турецкое государство — не отдельные турки, пусть даже облечённые властью, а государство, как институт, как субъект международного права — отказывается называть систематическое убийство армян геноцидом, последовательно и непреклонно, уже почти сто лет. И делают это, повторяю, не какие-то маргиналы, зацикленные на собственных измышлениях, а люди, опирающиеся на ресурсы многомиллионной страны, на дипломатию, на широчайшие возможности выкручивания рук и мести в государственном масштабе.
Представьте себе на мгновение, что ожидало бы жертв Катастрофы, если бы Германия после войны вела себя так же, как уже сто лет ведёт себя Турция? Вообразите себе глубину отчаяния и страданий людей, их бессильную ярость, если бы им пришлось иметь дело не с жалкой кучкой убогих и бесталанных сектантов от истории, а с могучей, непоколебимой и нераскаявшейся Германией, угрозами и шантажом вынуждающей всех своих соседей и партнёров отрицать и замалчивать истребление евреев. Именно таково сегодня положение армян, и хотя бы только поэтому они заслужили соответствующий закон!
Закон, запрещающий ложь
Надо, в конце концов, прекратить путать тёплое с мягким: хватит топить трагедию армян в ритуальных заклинаниях о недопустимости принятия «законов, регулирующих историю». Никакую историю этот закон не регулирует, не может и не должен.
Этот закон, вопреки чьим-либо опасениям, не откроет возможность принимать десятки или даже сотни абсурдных, а то и гнусных, постановлений, при помощи которых нам укажут, что мы должны думать о Варфоломеевской ночи, о сути колониализма, о рабстве, богохульстве и прочих бесчисленных поводах и предметах. Это закон о признании геноцида, и суть его иная. Этот закон для наказания тех, кто повторяет и умножает геноцид своей бессовестной, беспардонной ложью.
В истории, слава богу, не так уж много случаев геноцида — не сотни и даже не дюжина**. Три, может, четыре — наряду с армянами, евреями и руандийскими тутси, геноциду подверглись камбоджийцы. Именно для того, чтобы запретить уравнивать эти беспрецедентные злодеяния с прочими, и создан Закон, запрещающий отрицание геноцида. Этот закон, подобно знаку «Вход воспрещён! Опасно для жизни!», предупреждает наше коллективное сознание: осторожно, вы находитесь в шаге от того, чтобы открыть ящик Пандоры, из которого полезет на свет божий чёрт знает что. Называть этот закон «очередным актом политкорректности» — значит безмерно принижать его значение. Это невежественно и бесчестно.
Я надеюсь, что подобные соображения не встанут на пути закона при утверждении его в Сенате. Я верю, что сенаторы не позволят всяким псевдоисторикам запутать себя и не испугаются чувства мнимой ответственности.
© Бернар-Анри Леви
© Вадим Давыдов, пер. с нем.
*Геноцид (от греч. γένος — род, племя и лат. caedo — убиваю) — действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либонациональную, этническую, расовую илирелигиозную группу как таковую путём:
- убийства членов этой группы;
- причинения тяжкого вреда их здоровью;
мер, рассчитанных на предотвращениедеторождения в такой группе; - принудительной передачи детей;
предумышленного создания жизненных условий, рассчитанных на полное или частичное физическое уничтожение этой группы.
** Автор, скорее всего, подразумевает историю последнего столетия, а не историю человечества вообще.
Источник
