Тунисская «революция» закончилась ничем
Прошёл год с тех пор, как тунисский диктатор Бен Али свергнут «восставшими массами». Изменилось ли что-нибудь в стране? Только к худшему: вместо того, чтобы заниматься экономикой и поднимать народное хозяйство, правительство погрузилось в споры о роли религии в жизни государства.
То, что мы видим сегодня в Тунисе — самое настоящее, хотя и трагическое, дежавю: снова, как и год тому назад, отчаявшийся человек обливает себя бензином и превращается в живой факел. Год, как покончили с «проклятой диктатурой», а безнадёга — всё та же. «Родина Арабской весны» по-прежнему в тупике. В декабре 2010 года уличный торговец Сиди Бузид сжёг себя. Из той искры разгорелся «революционный» пожар. Но в январе 2012 — снова знакомый сюжет: безработный из нищей глубинки воспользовался испытанным «ноу-хау». Так что же получается — ничего не изменилось с той поры, как ветра (или, может, ветры?) «Арабской весны» промчались по городам и весям Туниса?
Снимок 2010 года: Бен Али в больнице, у постели жертвы самосожжения Сиди Бузида, чей акт отчаяния послужил стал отправной точкой восстания против диктатуры
Лина Бен Менни тоже вернулась туда, откуда начинала свой путь. Молодая женщина, чей блог обрёл взрывную популярность, ставшая своего рода «музой восстания», весь прошлый год провела с камерой и микрофоном среди протестующих, доставляя миру новости, которые прежний режим очень хотел бы утаить. Сетевая активистка спустя год предприняла новую поездку по стране, чтобы поговорить с теми же людьми, — и пишет у себя в блоге: «С той поры, как мы избавились от Бен Али, не изменилось практически ничего».
Те самые проблемы, что вывели год назад десятки тысяч людей на улицы, никуда не делись. В первую очередь, это ужасающее положение на рынке труда. 40% тунисцев в работоспособном возрасте по-прежнему безработные. В октябре выборы выиграла партия «Ан-Нахда», обещавшая создать 600 тысяч вакансий в ближайшие 2 года. За минувшие 100 дней дело ни на йоту не сдвинулось с места.
Виноваты в этом, однако, не только исламисты из «Ан-Нахды». Возглавляемая ею правящая коалиция всего 2 недели назад смогла, наконец, сформировать хоть какое-то правительство и разделить обязанности. Всё это время экономическая жизнь в Тунисе пребывала в состоянии глубокой заморозки. Туристов нет, инвестиций, даже краткосрочных, тоже, свидетельствует Элизабет Брауне, представитель немецкого Фонда Фридриха Эберта.
В то время как оценить работу тунисского правительства по конкретным примерам и решениям пока не представляется возможным, свежие тенденции в обществе не внушают никакого оптимизма. Уже знакомая нам Лин Бен Менни опять всё чаще проводит время на многочисленных митингах и демонстрациях. На прошлой неделе она сообщала о столкновениях между исламистами и руководством университета Мануба. Религиозные активисты захватили здание одного из факультетов и потребовали, чтобы студенткам в хиджабе и даже в никабе разрешили посещать занятия.
Между прочим, при Бен Али это запрещалось. Элизабет Брауне объясняет возникшую конфронтацию: по её словам, «некоторые рассматривают хиджаб и никаб как символ свободы вероисповедания» (?!?) и потому требуют их «легализации» повсеместно, в том числе в университетских кампусах. Идиотски политкорректная интерпретация, превращающая символ религиозного мракобесия и угнетения женщины в символ «свободы» заставляет всякого нормального человека замереть в недоумении и возмущении. Между тем лидер «Ан-Нахды» Рашид Ганнучи ведёт себя весьма осторожно, практически не участвуя в развернувшихся дебатах: он выжидает. Официально его партия провозгласила «нейтралитет» в данном вопросе. Но на улицах можно наблюдать рост религиозных настроений, сетует Брауне. Повсюду теперь по утрам раздаются вопли муэдзинов, тысячекратно усиленные мегафонами, и всё больше женщин не отваживаются выходить на улицу без тряпки на голове.
Рашид Ганнучи со своей дочерью: победа в наших руках!
«Вместо того, чтобы заниматься настоящими проблемами Туниса, правительство погрязло в бесплодных спорах об «идентичности» и религии», — негодует Лина Бен Менни. Речь идёт о Первой статье тунисской конституции, в которой определяется самосознание и роль религии в жизни страны.
С нарастающим беспокойством Лина констатирует факт всё возрастающего давления на свободу информации. Например, силы безопасности задержали журналистов, наблюдавших за демонстрацией у Министерства образования, и отобрали у них материалы съёмок и записи.
Организация «Репортёры без границ» в открытом письме обрушивается с критикой на правительство, по-прежнему применяющее методы, хорошо знакомые со времён Бен Али. Непонятно, чего ждали представители этой организации и, главное, почему, но их разочарование — «а мы думали, это уже в прошлом!» — понятно, хотя наивность (или глупость) извинительна значительно в меньшей степени. «Репортёры» жалуются на то, что руководство государственных СМИ Туниса назначено лично премьер-министром. Известная тунисская журналистка Сихем Бенседрин подчёркивает: ничего не изменилось, старые кадры остались на прежних местах, и коллеги-журналисты всё чаще прибегают к самоцензуре, чтобы не остаться без работы.
Накануне годовщины изгнания Бен Али многие наблюдатели отмечают растущее разочарование среди людей. Но, пожалуй, как минимум один повод для гордости у тунисцев всё же есть: по сравнению с Египтом ситуацию здесь можно назвать спокойной.
Пока.
Использованы материалы немецкой прессы
